Почему дебют молодого режиссера из Нальчика Кантемира Балагова вызвал столько споров среди его земляков? Откуда взялись нелестные отзывы и неприятие «Тесноты»? – попробовала разобраться постоянный автор sk-news.ru Ольга Мальбахова, взяв за основу отзывы зрителей и их комментарии в соцсетях.

 Художественное полотно делалась специально для конкурса, оно должно было привлечь внимание  европейской  публики (жюри), отсюда в ней полный набор победителя: от  экзотической еврейской темы  на Кавказе  до мотивов «столкновения культур», «традиция vs глобализм», «семья», «Тьмутаракань» и ее обитатели.    Уберите аннотацию, «экзотичность» и «скидки» и попробуйте затем получить отзывы от критиков или  «продать» фильм – он будет не интересен с точки зрения конкурсного отбора. 

Думаю, что многим  землякам  Балагова,  было не все равно, что скажет их земляк о родном городе.   Нальчик не сильно обласкан кино и почти любому нальчанину жаль, что автор решил "прославить" родной город именно так. Та "польза", которую он принес "своим",  которые как-бы и "не свои" -  это отдельная тема.  

Абсолютно неважно  для зрителя, если это не его жизнь, честное кино  или нет. Тут художник в своем праве: захотел - нашел деньги - сделал.  Режиссер  может хоть заново переписать историю или придумать свою – это его дело. Он может снять мистификацию - опять-же его дело. Речь не об этом.  Кантемир Балагов   в одном из интервью признался:  «Я и до всего этого не чувствовал себя кабардинцем, у меня нет никакой привязанности к этим традициям, к этой культуре. Я же даже кабардинского языка не знаю».  Не чувствует-то не чувствует, но старательно обратился к зрителю с первых кадров: «Я – кабардинец из Нальчика», то есть,  как-бы: «Я – инсайдер, верьте мне!»     

Как говорят дети:   «Это нечестно». Зачем же ты называешь себя кабардинцем, если ты отвергаешь «эту культуру», если ты  считаешь себя «не из этого племени»?    

Наверное,  поэтому у автора фильма  достаточно отстраненный взгляд на события, без сильных эмоций, и  наверное, именно поэтому и в персонажах не чувствуется нерв, который в местных еще ох как есть.  А ведь  настоящее  не появляется в искусстве (да где угодно) без страсти!   Молодой человек так публично отрекается от корней, которых он даже не знает... Может, причина в незнании? Ведь если бы он знал всю глубину своих корней или хотя бы пытался узнать философию своего этноса, он бы наверняка не отмахивался от  «своих» - не рубил бы с плеча. Думающий, ищущий созидающий серьезный  режиссер не может себе такого позволить.    

Автор не застал в сознательном возрасте другого Нальчика и явно не любит его. Возможно, сегодня это и справедливо - сложно любить город, где молодежь не может найти достойную работу со всеми вытекающими последствиями. Тем не менее, по словам тех, кто жил здесь в 90-х,  Нальчик – это город со своим гением места. Один из местных жителей, живущий сегодня за пределами родной республики,  вспоминает: 

«Еще не встречал нальчанина, причем, не важно: черкеса, русского, еврея, немца, армянина или корейца, который с теплом не вспоминал бы этот город и не был бы ему даже дистанционно лоялен. Такое сильное обаяние местечка не часто встречается. Почти все эти люди продолжали возить детей в Нальчик, пока там оставалось к кому. Почти все они утверждали, что никуда бы не уехали из Нальчика, если бы там была работа (кстати, это прямая цитата из прославившегося посмертно нальчанина  – Магнитского  Сергея Леонидовича, но так же говорили многие).  

Автор не смог преодолеть моего недоверия к рассказанной им истории, именно потому, что я - то помню, как было дело, особенно там, где он локализовал действо, и именно в то время. И помню отнюдь не ребенком или оторванным от «движений» человеком.  И я не знаю с какими «традициями» он там «борется». Традиции ушли с поколением, родившимся до двадцатых годов прошлого века, и как цельная система уже не существуют. Хотя в некоторых фамилиях еще есть мужчины, способные взвалить на себя ответственность за выживание семьи и рода.  К радости тех, кто «борется», их все меньше. Когда они исчезнут, там останется только сброд. И тогда о сброде можно снять еще один фильм, написав в начале его: «Я – кабардинец из Нальчика». 

Снафф-видео — короткометражные фильмы, в которых изображаются настоящие убийства, без использования спецэффектов, с предшествующим издевательством и унижением жертвы.

В некоторых европейских странах снафф-видео запрещены. При этом, как показ, так и просмотр – это уголовно-наказуемое деяние. Тем не менее, автор решил усилить свое повествование сценой отрезания головы российскому солдату в Чечне. 

Отрезанные головы, уши и прочие части тела сопровождают любую войну с обеих сторон. Даже если какая-то из сторон к началу боевых действий отличается от оппонента в нравственном плане, в ходе длительного взаимного насилия все выравнивается – так  показывает история.  Например, Донбасс показал, что никакой уникальной жестокости в Чечне не было. В чисто славянском регионе происходили практически все те же колоритные мерзости, потому что колоритные мерзости, в большинстве своем, типичны для обывателей, попадающих в ситуацию войны. Поэтому этот сомнительный прием Балагова –  со вставкой снаффа –  явно исказил представление о происходящем в 90-е, благодаря избирательности цитирования документов той эпохи. Режиссер не врал, но показывал не все, а потому искажал.

Вот это и есть непрофессионализм:  с таким же успехом режиссер мог бы вставить в ленту  порно, переведя его в иную категорию и для куда более узкой аудитории.  Как и порно, снафф был совершенно лишним  –  в кино хватает выразительных средств, чтобы пропустить через фильтр и подать зрителю картинку каких угодно зверств без излишнего натурализма.

Неужели кроме темы насилия на Кавказе ничего больше нет? Нам больше нечего предложить? Кто ж забудет чеченскую войну и ее последствия, бои в Грозном, его руины, несчитанное количество убитых ?  И про воровство людей, что на Кавказе, что в Москве, многое можно вспомнить, включая, конкретно  Чечню.  Неужели нам, которым тогда было по 25 лет и больше, нечего про это рассказать? Или мы знаем меньше?  Это не так.

У  картин мастеров всегда есть планка, ниже которой нельзя падать.  И работы тех,  кто ниже -  неинтересны, кто-бы их ни снимал. Это как творчество любимого ребенка: родителей умиляет, но в Лувре не висит.

Фильм Кантемира Балагова «Теснота» отметили призом ФИПРЕССИ в Каннах и наградой за Лучший дебют на «Кинотавре».  Однако, не стоит забывать, что  главная  награда Канн  -  Пальмовая Ветвь. Балагов же  шел по линии "Особый взгляд" и получил приз от прессы. В Каннах много призов, но только Ветвь - это настоящие Канны. Тем не менее,  кинолента 26-летнего  выпускника школы  Сокурова «выстрелила»  и  нам стоит его с этим поздравить.