«Самое печальное в этом деле то, что беда случилась в новогоднюю ночь», – вздохнул, беседуя со мной, замначальника криминальной милиции ГУВД Сергей Стрелин, когда обсуждали мы с ним недавно раскрытое убийство олимпийского чемпиона Дмитрия Нелюбина, - пишет Михаил РУТМАН в газете "Санкт-Петербургские ведомости".
Сергей Евгеньевич знает, что говорит – в деле он с первых дней. И честно признает: упущенный с самого начала темп, не позволивший раскрыть убийство по горячим следам, и стал причиной того, что работа затянулась почти на четыре года. На весь Петроградский район в ту первую ночь 2005-го было всего четыре патрульные милицейские группы. Прибывшие на место происшествия стражи порядка, увы, не имели ни сил, ни времени, чтобы проделать все положенные в данном случае действия. А ведь неопровержимые доказательства убийства – две куртки со следами крови убитого, как потом оказалось, были тогда совсем рядом. Их уничтожили лишь спустя неделю...

Общежитие – вне подозрений
То убийство всколыхнуло город. И вскоре было использовано в грязных политических играх. «Патриотически настроенная» общественность, возмущенная тем, что быстро убийцу найти не удается, устроила истерику: дескать, когда убивают иностранцев, милиция встает на уши и бросает за решетку хороших русских парней. А когда убили хорошего русского паренька, никто и не чешется...
Между тем работа велась огромная. Непосвященному ее масштабов даже не представить. Дело с самого начала было на особом контроле в МВД и Генеральной прокуратуре. Оперативников и следователей прокуратуры постоянно вызывали к руководству ГУВД, требовали отчетов о проделанной работе, предписывали сделать еще то и это. В таких условиях расслабиться было бы невозможно при всем желании.
Раскрытие преступления представляло особую сложность, ибо совершено оно было в условиях неочевидности. Со слов свидетелей картина выглядела так. В начале пятого утра Нелюбин со своим приятелем Смирновым и его женой вышли из дома на улицу запускать петарды. К ним приблизилась группа кавказцев в количестве шести человек. Произошел короткий разговор. Содержание его в точности неизвестно. Но есть показания, что кавказцы спросили что-то про скинхедов. Нелюбин им что-то резкое ответил. Вспыхнула ссора.
Двое из кавказцев вынули ножи. Нелюбин, пытаясь скрыться, перебежал на другую сторону улицы. Один человек с ножом и его сообщник бросились за ним. Другой стал размахивать ножом перед лицом Смирнова. Его жена, испугавшись, бросилась к дому, чтобы из квартиры Нелюбина вызвать милицию.
Всю эту сцену из окна наблюдала гражданская жена Дмитрия. Пока она шла открывать подруге дверь, на улице уже все было кончено. Снова подойдя к окну, она увидела Дмитрия, лежащего на земле в растекающейся луже крови.
Свидетели преступления слышали, как кавказцы издали какой-то гортанный крик типа «спасайтесь!». А потом бросились бежать в направлении Большой Монетной улицы. Вскоре приехала милиция, потом «скорая помощь». Нелюбина отвезли в клинику Военно-медицинской академии, где он вскоре скончался от большой потери крови.
Увы, реальная работа по поиску преступников началась лишь на следующий день. Свидетели запомнили их лица, описали одежду. На основании этих показаний был составлен фоторобот убийцы. Начался положенный в таких случаях обход близлежащего жилмассива силами Петроградского РУВД и сотрудников «убойного» отдела УУР. Разумеется, в первую очередь интерес оперативников вызвало общежитие № 3 Медицинского университета, расположенное на Большой Монетной, 34, – именно в направлении к нему, как показали свидетели, и убегали злоумышленники.
Просмотрели списки проживающих – в 343-й комнате как раз жили студенты из Кабардино-Балкарии. В эту ночь они праздновали Новый год в кругу своих соплеменников. Все участники вечеринки – как хозяева, так и гости – были тщательно опрошены. И все как один заявили, что в новогоднюю ночь из общежития не выходили. Косвенным подтверждением этого послужили и показания дежуривших тогда охранника и вахтера – они категорически заявили, что дверь на улицу была закрыта и выйти из здания просто никто не мог.
Оперативники стали отрабатывать другие версии. Тщательно изучили бизнес Нелюбина – олимпийский чемпион давно расстался со спортом и торговал велосипедами. Просмотрели круг его друзей и знакомых. Никаких подозрительных связей, предполагавших угрозу для жизни Дмитрия, однако, выявлено не было. Все это время продолжался скрупулезный – дом за домом – поквартирный обход жилмассива. Опрошенными оказались сотни людей. Безрезультатно.
Шли месяцы. На раскрытие «глухаря» расходовались огромные силы и средства. «Глухарь» грозил стать вечным...

Ложь во спасение?
В марте 2006 года распоряжением Стрелина дело было передано недавно созданному в составе питерского угрозыска подразделению по раскрытию тяжких и особо тяжких преступлений прошлых лет.
Непосвященному, пожалуй, не очень и понятно, как оно вообще может что-то раскрывать. Время ушло, новых доказательств нет, свидетели уже забывают детали и путаются в показаниях. Остается надеяться, что удастся найти какие-то недоработки в ранее проведенном расследовании, нащупать новые ниточки, выйти на ранее неизвестные факты.
Есть, однако, и еще один немаловажный фактор, способствующий раскрытию «безнадежных» преступлений прошлых лет. Время меняет людей. В том числе и свидетелей преступления, которые по тем или иным причинам раньше о нем молчали. Ослабевают или вовсе разрываются связи с теми, кого они тогда спасали. Изменяются статус, общественное положение людей, и они более не считают для себя возможным идти на риск, вводя в заблуждение правоохранительные органы...
Так было и на этот раз. Занявшиеся расследованием оперативники нового подразделения под руководством полковника Юрия Васильева начали «танцевать от печки» – снова провели тотальную проверку окружающего микрорайона. Под подозрение попала бригада дагестанских строителей. Один из них даже был задержан и несколько дней провел в камере. Но свидетели убийства его не опознали, и дагестанца пришлось отпустить. Потом вернулись к тому самому общежитию на Большой Монетной. И к той самой комнате № 343. Студенты Медицинского университета, участвовавшие в той вечеринке, уже закончили учебу, стали врачами. Двое кабардинцев, хозяева комнаты, уехали к себе на родину. Две их бывшие подружки работали в Петербурге. Оперативники отыскали их, пригласили для беседы.
И – о чудо! – одна из них проговорилась, что в ту ночь кабардинцы, оказывается, выходили на улицу и там участвовали в какой-то драке. В какой именно, она не знала, но хорошо запомнила, что всех их они попросили о том молчать. А милиции, если будет расспрашивать, заявлять, что никто никуда не выходил. Тогда она не могла подставить своих друзей, а сейчас они уже никакие не друзья, и ей, в общем, все равно...
Этот «момент истины», разумеется, давал реальные шансы на успех. Срочно были найдены те, кто мог хоть что-то сказать о той вечеринке. Для начала – ныне живущие в Петербурге. И они один за другим стали признаваться: да, тогда, желая спасти кабардинцев, лгали. Те действительно выходили на улицу. Кто-то потом даже видел у одного из них окровавленный нож и пятна крови на куртке у него и его приятеля. А как же показания вахтера и охранника? Увы, оказалось, что один из них к тому времени уже умер. А второй честно признался, что, говоря о закрытой наглухо в новогоднюю ночь двери общежития, они попросту спасали себя от наказания – оба тогда находились «в пьяном безобразии». А дверь была распахнута настежь...
Постепенно картина происшедшего в ту ночь в комнате общежития стала вырисовываться во всех подробностях. Где-то около 4 утра, когда «на грудь» было принято изрядно, в дверь заглянул тоже подвыпивший сосед – китайский студент.
И заявил, что на улице какие-то скинхеды бьют «наших». Горячая кавказская кровь вскипела. Находившиеся в комнате братья Алим и Эдик Ажагоевы схватили ножи и бросились на улицу. Первый из них, судя по всему, и нанес роковой удар.
Но отвечать за случившееся должен был не он один. В действиях окружающих его людей следствие также усмотрело состав преступления. Одни непосредственно участвовали в конфликте с Нелюбиным и Смирновым, другие уничтожали следы убийства. Ножи сразу же сломали и обломки выкинули в унитаз, а две окровавленные куртки позже уничтожила девушка из этой же компании.
Тщательно изучив роль каждого из участников события, следствие определило тех, кого предстояло задержать.

Господа, примерьте наручники!
Четверо из них жили в Кабардино-Балкарии. Туда и вылетела специальная группа в составе 5 следователей и 8 оперативников. Разумеется, без сотрудничества с местными правоохранительными органами осуществить задуманное нечего было и думать. Гости из Петербурга были готовы и к тому, что у местных милиционеров национальные чувства взыграют и они постараются отвести беду от соплеменников. Но, к счастью, все прошло как по маслу. Расхожая формула «у преступников национальности нет» здесь сработала, что называется, на все сто.
Трое из подлежащих задержанию жили в горных деревнях, где все друг друга знают. Не вызывая подозрений, их можно было пригласить в отдел милиции лишь с помощью местных участковых. Что и было сделано в один и тот же день и час. Один из задержанных, тот самый Эдик Ажагоев, на тот момент студент Современного гуманитарного юридического университета, оказался в наручниках как раз в день своей свадьбы. Невесту украсть успел, а сесть за праздничный стол – уже нет.
В тот же день, 24 ноября нынешнего года, в Нальчике был задержан один из бывших хозяев комнаты № 343 Алимбек Емгахов, пребывавший в статусе безработного. После обстоятельных допросов в Петербург решили отвезти его и Ажагоева. Двое других задержанных были отпущены – доказательств их участия в преступлении не нашлось.
Одновременно с действиями в Кабардино-Балкарии прошло и задержание в Петербурге. В руках оперативников оказался Альберд Ахохов – выпускник... Санкт-Петербургского университета МВД. На улице его задерживать было рискованно – чемпион России по греко-римской борьбе, он к тому же мог иметь при себе нож. И потому оперативники использовали небольшую хитрость. На тот момент Ахохов подыскивал работу – хотел устроиться в милицию. Через знакомого с ним бывшего сотрудника милиции, согласившегося помочь оперативникам, его пригласили в Петроградское РУВД – якобы оформлять документы в «убойный» отдел. Как и предполагалось, нож он с собой не взял...
За главным же виновником, Алимом Ажагоевым, пришлось ехать в Москву. Жил он там без регистрации, работал где-то на стройке без всякого оформления, и потому отыскать его было непросто. Примерный адрес дал один из задержанных. Трое суток оперативники сидели в засаде у подъезда указанного дома, чтобы вычислить съемную квартиру, где проживал Ажагоев. Когда наконец точный адрес установили и, представившись, позвонили, он отказался открывать дверь. Пришлось пригласить на помощь московский ОМОН. Предупредительный удар кувалдой по замку железной двери Ажагоева отрезвил. Он как раз собирался отмечать день рождения жены – той самой девушки, которая уничтожала окровавленные куртки...
Сегодня «герои» уже дают показания. Правда, постоянно меняют их, выдвигая (явно по подсказке адвокатов) самые фантастические версии. Один говорит, что сидел за праздничным столом с ножом в руке, так с ним и бросился на улицу. Другой утверждает, что нож случайно оказался у него в кармане, потом нечаянно выпал, он его подобрал и неожиданно оказался вооруженным, а дальше ничего не помнит...
Впрочем, разбираться в деталях – задача следствия. Уже проведены «уличные» (следственные эксперименты), и полученная картина преступления полностью соответствует имеющимся материалам дела. Так что отвертеться задержанным удастся вряд ли.
Для нас же, между тем, важен весьма принципиальный аспект. Крик «Скинхеды бьют наших!», спровоцировавший трагедию, раздался как раз в тот период, когда в городе действовала банда Воеводина – Боровикова, провозгласившая своей целью убийства иностранцев (сам Боровиков, как мы помним, был потом убит при задержании, его сообщники сегодня ожидают суда). Серия кровавых преступлений была у всех на слуху, обстановка накалялась... Вот вам фон. А дальше – разгоряченные алкоголем мозги, горячий кавказский менталитет. И бумеранг, запущенный «патриотами», вернулся. И попал в олимпийского чемпиона. А мог – в любого из нас.